Дмитрий Полянский, Сергей Спирин
6 мая 2019 г.
Источник: видео интервью на YouTube
Большое интервью Сергея Спирина Дмитрию Полянскому для проекта 2stocks.
В первой части интервью – разговор о развитии пассивных инвестиций за рубежом и в России, о тенденциях, о консалтинге, об отношении к Смартлабу, о том, кто на самом деле драйвит индекс и приведет ли развитие пассивных инвестиций к хаосу, о споре с Андреем Мовчаном, о составе собственного портфеля и стейтменте консультанта, о том, как выбирать финансового консультанта, об «экспериментах» с отдельными акциями и о многом другом.
Дмитрий Полянский: Всем привет! Мы продолжаем проект «Интервью на 2stocks». Я напомню суть проекта. Она в том, что мы приглашаем сюда интересных инвесторов, одиозных людей с нашего рынка, а также околорыночных персонажей и героев. Сегодня у нас в гостях Сергей Спирин. Это, можно сказать, отец-основатель движения пассивного инвестирования в России. Сергей, добрый вечер!
Сергей Спирин: Добрый вечер! Вы мне сразу скажите: Вы меня к кому относите – к инвесторам, к одиозным персонажам или… я забыл, что там третье еще прозвучало?
Д.П.: Я думаю, что мы ответим на этот вопрос после. В этом как раз-таки и суть интервью. Я напомню регламент нашего общения. Сначала мы с Сергеем поговорим в режиме авторского диалога примерно час, может быть — чуть больше. А потом Q&A-сессия с участниками нашего чата.
Сергей, мы с Вами уже немножко знакомы. Вы вели у нас вебинар в ноябре. Но как Вы сами себя представляете, как идентифицируете? Вы – инвестор? Советник? Консультант? Может быть, Вы проповедник вашего метода? Кто Вы?
С.С.: Вы знаете, я очень не люблю загонять себя в какие-то узкие рамки. Я точно и инвестор, и проповедник, и еще очень много кто. Если говорить про то, что имеет отношение еще к зарабатыванию денег, то я еще предприниматель, несомненно. Я – преподаватель, потому что это, наверное, основная моя деятельность, которой я именно занимаюсь. А там еще много кто – блогер, дачник, и, наверное, еще много эпитетов можно придумать.
Д.П. Вы занимаетесь самостоятельным бизнесом уже более десяти лет, насколько я знаю?
С.С.: Даже пятнадцать. У меня в этом году будет две знаменательных даты. Во-первых, осенью исполнится 25 лет, как я в финансах. В 1994-м году я устроился на работу в банк, и с этого времени 25 лет моя жизня так или иначе связаны с финансами.
А 15 лет назад – я как раз буду отмечать, я каждый год отмечаю эту дату 14 мая – 14 мая 2004 года я уволился из банков, я получил последнюю запись в своей трудовой книжке «Уволен по собственному желанию», и с тех пор я не работаю на дядю, а занимаюсь собственным бизнесом. Инвестирую, разумеется, тоже, но инвестиции — это не та деятельность, которая время мое занимает. Поэтому, если говорить именно про то, что занимает время – в основном это бизнес. А так… Я организовал свой бизнес таким образом, чтобы и бизнесом тоже заниматься по минимуму, поэтому сейчас я довольно расслабленный образ жизни веду. На покой не ушел, но и напряжным, наверное, его тоже назвать сложно.
Д.П.: Судя по хронологии, Вы пришли на рынок примерно в середине 2000-х годов. Если сравнивать тенденции сейчас и тогда, то насколько идея пассивного инвестирования популярна? Насколько она развилась с тех пор? Захватила умы наших инвесторов? Или не захватила?
С.С.: Во-первых, давайте различать «у нас» и «на Западе». На самом деле, когда я только начинал заниматься образовательным бизнесом, связанным с инвестициями, это был 2004-й год. На тот момент и я слов «пассивные инвестиции» не знал вообще. Я впервые услышал именно про этот подход где-то году в 2006-м, может 2007-м, когда мне попалась в руки книжка Уильяма Бернстайна «Разумное распределение активов» – первое ее издание, еще черненькое, от издательства «Лори», и она очень много перевернула в моей голове. На тот момент другой информации на русском языке о пассивных инвестициях в рунете просто не было вообще. Поиск по словам «asset allocation» давал нулевые результаты. И я полез на западные сайты – разбираться, самостоятельно переводить, искать информацию. И, честно признаюсь, этот подход меня захватил, я стал активно копать в этом направлении. И вот эту информацию, которая мне попадалась под руку, выкладывать на свою широкую аудиторию.
В России, наверное, первое упоминание про пассивные инвестиции – это статья про «Портфель лежебоки», вышедшая в 2010 году в журнале «D’». Не совсем там про классику, но просто как пример использования этого подхода. Постепенно у нас уже после этого эти идеи стали проникать в жизнь, постепенно стали появляться фонды, именно индексные, пассивные. Ну, точнее сказать, индексные ПИФы были и до этого, но они с сумасшедшими комиссиями и не очень хорошо пригодные для использования. А вот сейчас, я вижу, как прямо на глазах происходит перелом, когда уже про пассивные инвестиции начинают говорить уже не только я и консультанты, не только Финэкс, пришедший на рынок пять лет назад, но уже Сбербанк, ВТБ, Альфа и многие другие – они уже начинают этот термин употреблять.
Если же мы говорим про Запад, то как раз примерно в нулевые годы там произошел перелом. Потому что пассивные инвестиции как идея, как философия, они были известны уже весьма давно, лет тридцать или сорок, но поначалу публикой они не воспринимались как то, что может захватить массы. Они постепенно проникали в массы. И где-то году к 2004 — 2005 там, на Западе, в США наступил перелом в том смысле, что денег в пассивные фонды, в индексные фонды, стало притекать примерно столько же, сколько и в активные. А дальше процесс приобрел уже характер перелома, то есть пошел отток из активно управляемых фондов с перетоком в пассивно управляемые – примерно с темпами 2% рынка в год перетока в пользу пассивных инвестиций. И по прогнозам Morningstar все идет к тому, что уже в этом, 2019 году доля пассивных и активных инвестиций на рынке США, в фондах сравняется. То есть, мы будем иметь картину, когда действительно пассивные инвестиции откровенно становятся мейнстримом. Это там, на Западе, у нас пока не совсем так. Если хотите, можно дальше раскрыть тему.
Д.П.: А что у нас способствует этому перелому, что произошло за эти годы?
С.С.: Я бы сказал, что, как на Западе, так и у нас, в основном это шло за счет спроса снизу. И, на мой взгляд, те наши монстры финансовой индустрии, которые сейчас начинают заявлять о своей уже даже приверженности пассивному подходу, и которые раньше этого конечно же не делали – вроде того же Сбербанка, ВТБ и так далее – на мой взгляд, они делают это не от хорошей жизни, а потому, что от них это требует аудитория, потому что есть спрос. И они понимают, что если они не будут этот спрос удовлетворять, то их доля на рынке будет существенно уменьшаться.
Д.П.: По Вашим оценкам, через сколько лет пассивное инвестирование начнет доминировать над активным в России?
С.С.: Мне сложно сказать про Россию. По моим очень грубым оценкам, совершенно с потолка, мы от Запада отстаем лет так на десять-пятнадцать – по уровню проникновения идей в массы, интереса аудитории. С моей точки зрения, такое запаздывание примерно и сохранится, но оно может быть больше, а может быть меньше, потому что приходят новые технологии, которые существенно ускоряют этот процесс.
Но, может быть и меньше, я смотрю, есть очень разные тенденции… Например, в сфере именно фондов тому же Финэксу удалось эту ситуацию очень серьезно, на мой взгляд, изменить в сторону пассивных инвестиций. Если смотреть на консалтинг, то поведение государства в этой сфере, наоборот, всячески тормозит приход правильных практик на рынок.
Д.П.: То есть, у нас сейчас инфраструктура способствует развитию рынка ETFов, но не способствует поддержанию индустрии инвестсоветников, правильно?
С.С.: Да. Я бы сказал, что не только этими двумя вещами все определяется. Наверное, есть еще многие вещи, которые на это влияют. Это просто как пример – одна из идей, которая работает на пассивные инвестиции, и те события, которые работают откровенно против проникновения идей пассивных инвестиций в массы.
Просто я почему это говорю? Я сейчас – и я этим очень доволен – замечаю уже очень большое количество советников, которые сознательно ставят термин «пассивные инвестиции» в названия своих продуктов, употребляют его регулярно, на этом языке разговаривают со своими клиентами, и так далее. Но та ситуация, которая сейчас складывается с финансовым консалтингом, приводит к тому, что они оказываются как бы за бортом этого рынка, с официальной точки зрения.
Д.П. Мы обязательно вернемся к ситуации с финансовым консалтингом, а пока такой насущный вопрос. Вы в своих постах на фейсбуке часто вспоминаете «добрым словом» смартлабовцев. И они Вас – тоже. И многие из них сейчас смотрят наше интервью. Скажите, что с ними не так? И что нужно им сказать, чтобы переубедить их, обратить их в вашу веру?
С.С.: Давайте начну вот с чего.
Совсем недавно, две-три недели назад, один умный человек сказал одну умную цитату, которая мгновенно разошлась по интернету. Человека зовут Чарли Мангер, заместитель и партнер Уоррена Баффета, а цитата звучит так: «Учить молодежь торговать акциями – это все равно, что подсаживать их на героин». И хотя это, возможно, звучит немножко резко, это, на мой взгляд, не просто такой оборот для эпатажа, для привлечения внимания. А это на самом деле так. Потому что очень многие люди – не буду говорить «все», но многие люди – на самом деле в бирже видят замену казино – места, где можно позаниматься азартными играми, получить адреналин, посоревноваться и так далее. И, на мой взгляд, основным местом сосредоточения этих людей в интернете является Смартлаб.
Причем там сосредоточено два пласта этой аудитории: собственно, лудоманы, которые так или иначе рынку чаще проигрывают, ну, или по крайней мере играют с ним в азартную игру; и организаторы всего этого процесса, которые зарабатывают на этом – в огромном количестве. Это сама биржа, это брокеры, это различного рода обучающие программы, доверительные управляющие – такие вот «серые», псевдо-доверительные управляющие, это сам основатель сайта, и так далее.
И у меня разное отношение к этим двум разным категориям людей.
Я, в принципе, совершенно нормально смотрю на самих игроков. Я не вижу большого греха в том, что вы занимаетесь игрой в азартные игры. Хотя понятно, что на их капитале это, наверное, не совсем хорошо отражается. Но к ним у меня отношение, как к людям, подсевшим на наркотик.
Почему я говорю слово «наркотик»? Потому что, на самом деле, азартные игры вызывают выделение внутреннего наркотика, когда идет постоянный перепад эмоций у человека – от потерь к крупным выигрышам и так далее. Это медицински доказанные вещи, и диагноз «лудомания» – он признан болезнью с точки зрения Всемирной Организацией Здравоохранения. Но к ним я отношусь нормально. Хотят люди играть на свои деньги – да ради бога!
А вот те, кто втягивает их в эти азартные игры и наживается на них – индустрия, которая говорит человеку: «Ты можешь заработать, ты сейчас обыграешь рынок, давай!», и вот вся эта тусовка, которая направляет человека на гэмблинг, вот она у меня вызывает весьма негативные ассоциации, потому что это реально наносит людям убытки. Вот так, к сожалению.
Д.П.: Сергей, противники вашей теории говорят, что индекс драйвят все-таки активные инвестиции, а пассивные просто за ними следуют. То есть, фактически, пассивные зависят от активных. Вы с этим согласны?
С.С.: Это, вообще говоря, так. Вопрос в том, как именно ставится этот вопрос. Тут вопрос, на самом деле, не в том, что активные инвестиции должны полностью уйти, исчезнуть, как и спекуляции. Об этом речь, на самом деле, не идет. И действительно, я знаю про это утверждение, что индекс на самом деле формируется именно активными инвесторами, а пассивные инвесторы его, по сути, повторяют. Но речь не об этом. Речь идет о том, что, фактически, если от доли активного управления в 100% мы перейдем к доле активного управления в 5-10%, то, скорее всего, с точки зрения эффективности рынка сильно ничего не изменится. Но зато потеряно в виде комиссий денег инвесторами будет во много-много раз меньше.
Как-то Уоррен Баффет в одном из своих писем озвучивал цифру в $100 миллиардов за 10 лет – потерь на попытках получить доходность выше рынка. То есть цифра совершенно огромная. За счет нее живут биржи, брокеры, банки, страховщики… и консультанты, без сомнения, доверительные управляющие и еще много кто. Если эта цифра уменьшится в несколько раз, то для инвесторов это будет польза. Для индустрии это будет не очень хорошо, люди потеряют работу, снизятся их доходы, но, надо понимать, что сейчас их кормят инвесторы.
Д.П.: В целом, подводя итог: кто драйвит индекс в итоге?
С.С.: Смотря как Вы вопрос ставите. Что такое «драйвит индекс»? Расшифруйте, что Вы под этим понимаете?
Д.П.: Ну, по сути, какое инвестирование прямиком влияет на движение индекса?
С.С.: Понятно, что поведение индекса /правильнее – «состав индекса» – прим. С.С./ определяет та доля активных инвесторов, которая на рынке остается. Речь не идет о том, что они должны исчезнуть, как мне пытаются эту мысль приписать, хотя я ее никогда не говорил.
Д.П.: Понял.
С.С.: Но речь идет о том, что если их доля со 100% уменьшится до 10%, то, на мой взгляд, беды не произойдет, а пользы для инвесторов будет просто море. Потому что комиссий они заплатят в десять раз меньше. Вот с этой точки зрения я приветствую рост доли пассивных инвестиций. Еще раз скажу: я не за то, чтобы активные инвестиции полностью исчезли, это невозможно, разумеется. Они в любом случае останутся – и активные инвесторы, и спекулянты. Но если вот это не будет массово пропагандироваться, и люди не будут терять на этом деньги, или будут терять вдесятеро меньше, это будет, несомненно, огромная польза для инвесторов.
Д.П.: Хорошо, еще один тезис: когда подавляющая часть участников рынка выберет пассивную модель, то начнется хаос. Вы согласны?
С.С.: На самом деле, этого просто не будет. Этот вопрос очень хорошо разобран в двух статьях, которые есть у меня на сайте в переводе. Два автора. Один – Говард Маркс, второй – Асват Дамодаран. Если просто по авторам посмотреть, то обе этих статьи вот эту ситуацию гипотетическую рассматривают. И консенсус примерно в том, что этого не произойдет, и где-то на определенном этапе уравновесится эта тенденция. То есть, когда активных инвесторов (если вдруг) станет очень-очень мало, в этом случае рынки перестанут быть эффективными, и активно инвестирование снова начнет быть выгодным, и там можно будет что-то зарабатывать больше, чем это можно сейчас, на высокоэффективных рынках. То есть где-то эта система придет, наверное, в равновесие, и до нуля доля активных инвесторов, конечно же, не упадет. Но вот сейчас она упала до 50% на Западе и продолжает идти вниз, и, вероятно, и будет продолжать идти вниз. И с точки зрения именно пассивных инвесторов или инвесторов в целом – на мой взгляд, это хороший, положительный процесс.
Д.П.: Еще один момент. Когда Вас просят раскрыть Ваш собственный портфель, Вы говорите, цитата: «Намеренно не раскрываю, потому что это могут воспринять как рекомендацию». Вам не кажется, что это звучит как некая отговорка?
С.С.: Нет, не кажется, и вот почему. Тут вот в чем дело. У нас люди, особенно которые про пассивные инвестиции очень мало что слышали, и, как правило, привыкли смотреть на рынок с точки зрения активных инвестиций – фундаментального анализа, или спекуляций – технического анализа, они привыкли к тому, что состав портфеля – это, условно, призыв: «Делай, как я!». Для этой цели люди ездят на конференции, слушают каких-то спикеров, управляющих, ловят за ними слова и пытаются этот портфель повторить. И, поверьте, я не утрирую – так поступают огромное количество людей. Для них и публикуют обзоры аналитики: вот, мол, я думаю, что доллар пойдет вверх, йена – вниз, надо покупать норникель и шортить палладий. И с точки зрения активных инвестиций или спекуляций это, в общем, нормальная ситуация.
Но в пассивных инвестициях сам подход немножко другой. Ориентация идет вообще не на рынок, ориентация идет на потребности конкретного инвестора. И если для всех технических аналитиков, или всех фундаментальных аналитиков, советы по рынку могут быть универсальны, то для пассивного инвестора такого быть не может. Для пассивного инвестора совет всегда адресный, ориентированный на конкретного человека. То есть портфели у разных пассивных инвесторов будут совершено разные.
И я прекрасно понимаю, что если я сейчас напишу состав своего портфеля, то 90% людей поймет его не так, как нужно, потому что попытается искать в нем вот этот призыв: «Делай, как я!». А это неправильно. Потому что в портфельных пассивных инвестициях портфель формируется не под рынок, а под инвестора – под его цели, горизонты инвестиций, отношение к рискам, и многие другие параметры, относящиеся именно к инвестору. И я уже наступал на эти грабли после публикации статьи про «Портфель лежебоки», который многие начали повторять, многие начали критиковать, не понимая, что это просто модель, хотя я там в статье прямо написал: «Не пытайтесь это повторить! Ваши портфели должны быть свои!». И, наступив на эти грабли, я не хочу эту ситуацию повторять. Портфели у людей должны быть свои. Разные. Не такие, как у меня.
Д.П.: Иначе говоря, я хочу накопить на пенсию – у меня один портфель, вы хотите накопить на машину – у вас другой портфель?
С.С.:. Да. В зависимости от того, через какой срок вы хотите накопить, какие просадки при этом вы готовы переносить, какие у вас обязательства перед родными и близкими, и так далее.
Д.П.: Ага…
С.С.: То есть портфели у разных людей должны быть абсолютно разные. У каждого человека, приходящего к консультанту, или пытающегося построить себе пассивный портфель самостоятельно, портфель должен быть свой. И в этом смысле копировать чужие портфели – это, вообще говоря, прямо противопоказано. Это категорически не надо делать, это – большая ошибка.
Д.П.: А Вы уже накопили на пенсию? Извините за нескромный вопрос…
С.С.: Я, честно говоря, не люблю вопросы о своем личном капитале. Но, скажем так, на маленькую пенсию я накопил, а на ту, которую хочется – наверное, еще нет, поэтому продолжаю над этим работать.
У Вас, на самом деле, очень правильное название придумано для нашей с Вами встречи: «Как разбогатеть медленно». Вот я как раз этому принципу и следую, сильно никуда не тороплюсь, и просто иду по плану. План предусматривает, что к моменту выхода на пенсию, которой пока в самые ближайшие годы не предполагается, капитал должен быть достаточным. Но пока я в дороге. В пути.
Д.П.: Это интересно. То есть, все рассчитано до миллиметра.
Меня поразило Ваше отношение к стейтменту. Это довольно знаменитый спор на фейсбуке с Андреем Мовчаном. Там Вы написали, что раскрыть свои результаты в инвестировании – это все равно что раскрыть свои результаты в сексе. Почему такое отношение?
С.С.: Если говорить именно применительно к спору с Андреем Мовчаном, почему он вообще возник, и почему мы не поняли друг друга, и у нас разные точки зрения на этот вопрос? Дело в том, что мы занимаемся совершенно разными профессиями. Они вроде бы похожи, но на самом деле – профессии совершенно разные. Господин Мовчан – я сейчас не беру его околополитическую деятельность, а беру только деятельность, связанную с инвестициями – он профессиональный управляющий. Он управляет фондом, насколько я знаю, поэтому у него результаты по определению должны быть документированы, подтверждены, у него этот стейтмент должен быть по умолчанию…
Д.П.: Публичны.
С.С.: Он обязан его /стейтмент – прим. С.С./ считать, или за него его должен считать спецдепозитарий. У него он по определению есть, и это нормальная практика для управляющего.
У меня совершенно другая профессия. Я никогда не занимался управлением капиталом. Я никогда не брал деньги ни у кого в управление. Я занимался консалтинговой деятельностью и преподавательской. И консалтинговая деятельность – это совершенно другая деятельность. Применительно к моим подходам, она состоит в том, чтобы даже не пытаться обыгрывать рынок.
Ну и, во-первых, у меня просто нет стейтмента. У меня нет спецдепозитария и аудитора, который бы это все подтверждал. Мои счета – в разных, нескольких брокерских компаниях, а помимо брокерских компаний – еще в нескольких фондах, банках и других продуктах, которые вместе сводятся только искусственно.
Д.П.: То есть Вы его даже для себя не ведете? Интересно…
С.С.: Вот в том виде, чтобы получить точную цифру – нет. Потому что еще при этом идет постоянный приток денег в портфель, причем в разные его части, отток денег из портфеля… То есть я примерно знаю… Ну, условно, как я для себя это оцениваю? Я примерно знаю пропорции своего портфеля на конец года. Я примерно понимаю, сколько дали те или иные активы в течение года, и, условно говоря, считая средневзвешенные доходности по составу портфеля, долям портфеля и их доходностям, я примерно – не точно, я понимаю, что с точки зрения точного расчета, как надо бы делать, это очень грубый подход – я примерно понимаю, сколько дал мой портфель. И эта цифра – она совершенно разная для разных лет, поскольку у меня нет цели постоянно быть впереди индекса каждый год, или что-то еще в этом роде. Для меня ориентир – это долгосрочное сравнение результатов своих инвестиций с инфляцией. С этой точки зрения результаты моих инвестиций меня в среднем устраивают. Стейтмента у меня просто нет.
Но я еще вторую часть ответа на этот вопрос хотел бы озвучить. Применительно к профессии именно финансового консультанта, на самом деле, вопрос о стейтменте – он совершенно не из той оперы. Нет таких ни требований, ни деловых обычаев, ни чего-либо еще к консультанту – раскрывать результаты своих инвестиций. Никто из наших консультантов, также, как и я, этого не делает.
Д.П.: Но тогда логичный вопрос со стороны потенциального клиента: а как мне тогда отличить качественного консультанта от некачественного? Если никто не раскрывает?
С.С.: Только смотреть на то, что консультант пишет, и насколько его подход вам близок. Понимаете, консалтинг – это такая вещь, после которой делать все равно будете вы. В отличие от управления, когда управляющий будет делать за вас, и вы сделать сами уже ничего не сможете со своим капиталом, консалтинг подразумевает, что консультант вам дает советы: хорошо бы было сделать так и так, но вы их вправе послушать, или не послушать, сделать по своему. И вам важно, как консультант обосновывает свои советы, чем он руководствуется, насколько он вам кажется грамотным.
При этом, еще раз, поймите: те портфели, которые консультант делает для своих клиентов – это множество совершенно разных портфелей. С совершенно разными доходностями. То есть если клиента, условно говоря, устраивает доходность депозита в швейцарском банке, значит, это нормальный хороший для него портфель, хотя он проиграет всем индексам, которые только возможны.
Поэтому это из другого мира вопрос был. У меня нет претензий к Мовчану – ну, только в том, что он немножко не разобрался в вопросе и начал пытаться требовать от меня то, что не имеет к моей профессии никакого отношения.
А как отличить консультанта? Читать его, слушать его, не ходить к консультантам, у которых нет публичных материалов, которые можно почитать, послушать, и сделать свои выводы – хотя бы страниц в соцсетях, записей на ютубе, статей где-то там. То есть вы должны понимать подход, прежде всего, которым руководствуется консультант. Ни по каким формальным критериям его оценить невозможно. И более того, если консультант начинает вам козырять стейтментом, то, с моей точки зрения, как консультант он не профессионален. Это не аргумент для консультанта вообще.
Д.П.: Иначе говоря, консультант торгует лицом, но не торгует трек-рекордом?
С.С.: Консультант торгует, скажем так, подходами, философией, знаниями… Трек-рекордом он без сомнения не торгует, и более того… Ну, какими? Клиентскими? – они все разные. Своим собственным? – А для того, чтобы оценить стейтмент консультанта, вы должны знать его цели, его горизонты инвестиций, его отношение к рискам личное, и так далее. А я этими вещами не очень хочу делиться, потому что это мои личные вещи. Они к клиентским запросам не имеют отношения.
Д.П.: Вы недавно дали интервью каналу на ютубе, который называется «Rational Answer». Это большое такое, основательное видео, в районе часа. Вы там доказываете правильность пассивных инвестиций, но на последних минутах признаетесь, что сами занимаетесь «экспериментами». В кавычках. Вот, во-первых, что это за эксперименты, и, во-вторых, как так? Не противоречит ли это генеральной линии?
С.С.: Наверное, это немножко некорректно прозвучало, может быть, по моей вине, но, как прозвучало – так и прозвучало, и это вот так вот поняли. На самом деле, слово «эксперименты» говорит только о том, что у меня в портфеле остаются отдельные позиции, связанные с отдельными акциями, а не фондами и не индексами. Они покупались не потому, что я пассивным инвестициям, к примеру, не доверял, а вообще по некоторым чисто формальным причинам. Ну, просто я открывал отдельный брокерский индивидуальный инвестиционный счет еще три или четыре уже года назад, и был вопрос: а что на него купить? На тот момент тот же Финэкс существовал два года и еще у меня не вызывал на 100% положительных эмоций просто из-за недавности истории, ПИФы купить на ИИС было нельзя, и я купил несколько отдельных бумаг. Поэтому если взять мой портфель в целом – да, там есть отдельные бумаги, которые мне на тот момент казались чем-то лучше рынка, по разным причинам. И они до сих пор в портфеле есть, составляя довольно небольшую его часть. Я при этом не занимаюсь пристальными наблюдениями за этими компаниями. Скорее для меня этот «эксперимент» состоит в том, чтобы просто посмотреть: есть ли смысл, или нет?
Просто, понимаете, для меня это тоже шел постепенный переход. Я еще раз скажу: когда я выходил на рынок в 2003 — 2004 гг. повторно (первая попытка была в 1998-м, но не будем об этом), понятно, что на тот момент мой портфель состоял в основном из отдельных бумаг – акций, прежде всего, и других инструментов. И постепенно я этот портфель, все более и более проникаясь идеями пассивных инвестиций, переводил на пассивные рельсы. Но что-то там еще осталось – без сомнения, небольшая доля, которая просто исторически пока лежит. Закрыть или перевести ее в пассивную историю можно, но не знаю, нужно ли это срочно делать, или посмотреть, что из этого выйдет? А вдруг что-нибудь получится… Активного управления, затрат времени на это нет.
Продолжение — Часть 2
Окончание — Часть 3
Полная видеоверсия интервью на YouTube
Комментариев нет »
В любое время: