Антара Халдар
Источник: Project Syndicate
4 декабря 2023 г.
В то время как ортодоксальные экономисты Чикагской школы говорят, что люди не могут победить рынки, поведенческие экономисты настаивают на том, что именно люди создают рынки, а это означает, что люди могут стремиться улучшить свое функционирование. Это утверждение, по вашему мнению, имеет важные последствия как для экономической теории, так и для финансового регулирования.
КЕМБРИДЖ (США) – Десять лет назад Юджин Фама и Роберт Шиллер были удостоены Нобелевской премии по экономике (вместе с Ларсом Петером Хансеном) «за эмпирический анализ цен на активы». Фама и Шиллер, однако, придерживаются диаметрально противоположных взглядов на движение цен на активы, начиная с того, что влияет на решения экономических субъектов, и заканчивая тем, являются ли рынки по своей сути эффективными. Спустя пятнадцать лет после мирового экономического кризиса это противоречие заслуживает пересмотра.
Фама принадлежит к Чикагской школе экономики, как в прямом смысле (он является профессором в Школе бизнеса Бута), так и в интеллектуальном. Чикагская школа считает, что экономические субъекты являются рациональными агентами, максимизирующими полезность, способными в любое время использовать бесконечные когнитивные способности и полную информацию, чтобы принимать решения, которые наилучшим образом удовлетворят их материальные интересы. В своей весьма влиятельной «Гипотезе Эффективного Рынка» Фама развивает эту идею, утверждая, что цены почти сразу включают в себя всю доступную информацию о будущих ценностях и, таким образом, точно отражают фундаментальные экономические показатели.
Шиллер, поведенческий экономист из Йельского университета, не мог согласиться с этим. Придерживаясь кейнсианского взгляда на рынки, он утверждает, что на рынках, сформированных «животным духом», отдельные актёры имеют иррациональные тенденции, которые могут быть усилены коллективным настроением рынка. Иногда это приводит к иррациональным и неоптимальным результатам, таким как пузыри спекулятивных активов.
Нобелевский комитет обосновал совместную премию, дифференцируя временные горизонты, к которым применимы теории Фамы и Шиллера. Исследование Фамы предполагает, что цены на активы чрезвычайно трудно предсказать в краткосрочной перспективе (что затрудняет управление финансовыми рынками), потому что они очень быстро включают в себя новую информацию, в то время как работа Шиллера устанавливает, что они более предсказуемы в долгосрочной перспективе (что делает финансы поддающимися манипуляциям со стороны человека).
Шиллера, например, это не убедило. По его мнению, даже собственные исследования Фамы показывают, что рынки неэффективны. Но преданность Фамы чикагской школе laissez-faire имеет глубокие корни. Как выразился Шиллер: «Это похоже на то, как если бы вы были католическим священником, а затем обнаружили, что Бога не существует или что-то, с чем вы не можете справиться, поэтому вы должны как-то рационализировать это».
Итак, существует ли Бог? Наделены ли рынки какой-то божественной силой, гарантирующей эффективные результаты? Или простые смертные должны выполнять тяжелую работу по обеспечению надлежащего функционирования своих экономических систем и институтов? Чтобы ответить на эти вопросы, мы должны отправиться в то, что я называю «сумеречной зоной экономики», в пока еще плохо определенную область экономики, находящуюся на стыке микро- и макроэкономики.
Ортодоксальная точка зрения Чикагской школы придерживается так называемого методологического индивидуализма: экономические субъекты принимают свои решения, максимизирующие полезность, совершенно независимо друг от друга и от социальных сил, хотя коллективный результат служит общественным интересам. Но как? В то время как объединение индивидуальной информации способствует более точному ценообразованию и, следовательно, более эффективным решениям о распределении ресурсов, механизм, который превращает бесчисленные изолированные, своекорыстные решения на микроуровне в широко разделяемые выгоды, так же четко определен, как алхимия. Помимо «невидимой руки» Адама Смита, объяснение того, как рациональность рынков превосходит рациональность их отдельных субъектов, остается вне поля зрения.
Шиллер, напротив, предлагает реальный анализ взаимосвязи между микрорешениями и макрорезультатами. Согласно его исследованиям, ценообразование активов обычно напоминает своего рода кейнсианский конкурс красоты, в котором участников просят выбрать шесть самых красивых лиц из сотни портретов, зная, что человек, чей выбор лучше всего совпадает с самым популярным выбором в целом, выиграет приз. В этом контексте для участников рационально игнорировать личные предпочтения и выбирать лица, которые, по их мнению, выберут другие.
Подобные психологические силы, объясняет Шиллер, формируют цены на активы, от акций технологических компаний до недвижимости. Еще в 2005 году, всего за пару лет до того, как обвал цен на жилье в Соединенных Штатах спровоцировал мировой финансовый кризис 2008 года, Шиллер предупредил, что «иррациональный энтузиазм» подпитывает пузырь на рынке жилья, и что ему суждено плохо закончиться. (Сравните это с объяснением этого кризиса Фамой: «Экономика не очень хорошо объясняет колебания экономической активности».)
Как объясняет Шиллер в своей более поздней работе, нарративы являются ключевым фактором. Истории могут заставить людей вести себя по-разному, и, если в них верить достаточно широко, они могут повлиять на экономические результаты. Поэтому важно учитывать когнитивные и эмоциональные качества отдельных экономических субъектов, а также способы взаимодействия этих актёров друг с другом. Групповая психология аналитически отличается от индивидуального принятия решений, и в современной экономике никто ничего не решает в вакууме.
В то время как Фама говорит, что люди не могут победить рынки, Шиллер настаивает на том, что именно люди создают рынки, а это означает, что люди могут стремиться улучшить свои результаты. Это утверждение, по вашему мнению, имеет важные последствия для экономической теории и для финансового регулирования – от того, насколько это уместно, до того, должны ли центральные банки пытаться выявлять и заставлять сдуваться ценовые пузыри. Если рыночно-формирующего Бога Чикагской школы не существует, мы должны относиться к экономике как к социально сконструированному институту, созданному людьми и для людей, со всеми нашими предубеждениями, ограничениями, моралью и ценностями.
В своей нобелевской речи Шиллер объяснил, что главная тема его работы заключается в том, что мы должны «демократизировать и гуманизировать финансы». Если мы хотим избежать повторения глобального экономического кризиса 2008 года со всеми страданиями, которые он принес, мы должны это сделать. Чтобы сделать это хорошо, мы должны не бояться входить в экономическую сумеречную зону. Понимание рынков требует понимания социальной динамики человека.
***
Автор статьи – Антара Халдар – адъюнкт-профессор эмпирических юридических исследований в Кембриджском университете, является приглашенным преподавателем в Гарвардском университете и главным исследователем гранта Европейского исследовательского совета по праву и познанию.
Комментариев нет »
В любое время: