Хезер Белл
Источник: ETF.com
22 декабря 2014 г.
Перевод для AssetAllocation.ru
В 2013 году профессор Йельского университета Роберт Шиллер был удостоен Нобелевской премии по экономике наряду с Юджином Фамой и Ларсом Питером Хансеном. До этого Шиллер был, пожалуй, наиболее известен в широких финансовых СМИ за распознавание пузыря на рынке недвижимости до его краха в 2006-07 гг. и за свои многочисленные книги. Однако в кругах индексации имя Шиллера хорошо известно благодаря индексам цен на жилье S&P Case-Shiller Home Price, которые он разработал с помощью Карла Кейса из Колледжа Уэллсли.
Это, вероятно, вопрос, который вам часто задают в последнее время: прямо сейчас мы находимся в стадии иррационального оптимизма?
На самом деле, я работаю над третьим изданием моей книги «Иррациональный оптимизм» /«Irrational Exuberance», в русском переводе — «Иррациональный оптимизм. Как безрассудное поведение управляет рынками»/. Во всяком случае, это вопрос степени – это вопрос процентов. Рынок стремительно растет, и я полагаю, что за этим стоит оптимизм. Но это не что-то единообразное. В каждый момент времени существует своя история, и история имеет несколько измерений.
Есть вещь, которой наша сегодняшняя история начинает напоминать 2000 г., бывший реальным пиком рынка в реальном выражении – пик 2007 г. не вернул его к этому уровню, поэтому я думаю о 2000 г. как о главном поворотном моменте. В то время, люди были очень обеспокоены тем, что рынок переоценен. Мы наблюдаем рост опасений того, что это произойдет – это признак пузыря. Если вы покупаете и держите рынок, но думаете, что он завышен, это может быть признаком иррационального оптимизма.
Что такое иррациональный оптимизм? Я думаю, что часто возникает ощущение, что в долгосрочной перспективе рынок всегда идет вверх, и трудно предсказать, когда он может упасть, но он обязательно вернется. Итак, один из вопросов, который я задавал в опросах: «Согласны ли вы со следующим утверждением: фондовый рынок – лучшая инвестиция для долгосрочных держателей, которые могут просто покупать и удерживать через взлеты и падения рынка». Наше согласие с этим утверждением растет, но оно не настолько высоко, как это было в 2000 г. Мы еще не в иррациональном оптимизме вроде 2000 г., но мы движемся в этом направлении.
В недавнем интервью вы в целом сказали: «Не уходите с рынка». Когда бы вы покинули рынок?
Предсказывать поворотные моменты – это, к сожалению, искусство, а не наука, и мало кто имеет большой опыт в этом, поскольку основные поворотные моменты – это редкие события. Я думаю о прошлых поворотных моментах – они, на мой взгляд, происходят, когда происходит изменение истории.
Всегда есть история, которая движет рынками, и эта история меняется. Например, в 1920 гг. при Кулидже /президент США в 1923 – 1929 гг. – прим. переводчика/ было процветание и ощущение, что мы стали намного умнее и изощрённее. Промышленность менялась в очень продуктивных направлениях. Люди были очарованы тем фактом, что теперь у них есть электричество, радио и автомобиль, и это была новая эра. Затем история изменилась настолько, что значительное число американцев стали коммунистами. В следующем десятилетии в США наступила эра коммунизма. Они никогда не были большинством, но тогда их было намного больше. И это совсем другая история!
Я ищу изменения в подобных историях. В последнее время у нас не было самой вдохновляющей истории, поскольку все еще есть этот ноющий страх, что экономика не полностью восстановилась, и что все еще есть проблемы. Это не совсем тот же пузырь, что и в 1929 году. Во-первых, рынок не столь высок, а во-вторых, у него пока нет такого же пыла. Он может продолжать расти. Но те вещи, которые могут измениться, станут каким-то новым фокусом в истории.
В настоящее время растет беспокойство по поводу долгосрочного спада – того, что Билл Гросс назвал «новой нормой». Такая история набирает популярность в воображении людей, и это может стать сигналом к продаже. Если вы просто читаете какую-либо статью о фондовом рынке, она имеет тенденцию упоминать, что прошло пять лет после кризиса, и мы все еще не восстановились. Во всем мире происходят разочаровывающие вещи. Это история делает возможным поворотный момент, и она может усилиться.
Моя теория заключается в том, что движение цен акций усиливает истории, которые объясняют это движение.
Как вы думаете, жилье продолжит свое восстановление? Похоже, оно замедлилось.
Последние три месяца были медленными в наших индексах S&P/Case-Shiller и фактически отрицательными с учетом сезонных колебаний, хотя я и не вполне доверяю сезонным корректировкам – они могут оказаться слишком сильными. Рынок жилья растет с 2012 г. Это почти 20% от общего дна жилья в 2012 г., а в некоторых городах еще больше. В Сан-Франциско он вырос на две трети с момента своего падения в 2009 году. Это значительное увеличение.
Я провел еще одно исследование с вопросами об отношении покупателей жилья, и согласно моему исследованию с Карлом Кейсом и Энн Томпсон, наш опрос показывает, что тенденция к снижению долгосрочных ожиданий изменилась. Примерно с 2005 г. люди становятся все менее и менее оптимистичны в отношении долгосрочного роста цен на жилье, и это достигло своего самого низкого уровня в прошлом 2013 г. Но в опросе 2014 года оптимизм снова начал появляться, хотя это и не кардинальное изменение.
Вполне возможно, что фондовый рынок поднимется до еще более высоких уровней, а вместе с ним и рынок жилья. С другой стороны, развивающиеся пессимистичные истории могут иметь обратный эффект.
Что вас сейчас больше всего беспокоит применительно к инвесторам?
Прямо сейчас все выглядит немного переоцененным. Фондовый рынок выглядит переоцененным, рынок облигаций выглядит переоцененным. Жилье явно не завышено, и я не слишком уверен в том, что это произойдет. Мне кажется, это не лучшее время, чтобы быть инвестором. Возможно, сейчас меня больше всего беспокоит то, что многие инвесторы недостаточно экономят. Они беспечно предполагают, что рынок будет нести их вперед. И это относится не только к частным инвесторам, но и к управляющим пенсионными планами с установленными выплатами – они могут не уделять достаточного внимания будущему. На рынке может произойти серьезная коррекция, поэтому у нас могут возникнуть проблемы.
У вас всегда интересный взгляд на индексацию и на то, какие дальше брать индексы: цены на жилье, цены на здравоохранение. Какие еще применения вы видите для индексов в текущей среде?
Я написал об этом книгу 20 лет назад под названием «Macro Markets», и это было время, когда я разрабатывал индексы цен на жилье для торговли. На Чикагской товарной бирже существует фьючерсный рынок цен на жилье, основанный на этих индексах. Примерно в то же время я начал работать над индексами трудовых доходов, и я подумал, что их тоже нужно торговать, чтобы люди могли хеджировать свой профессиональный риск. Нам пришлось создавать новые индексы, поскольку существующие индексы трудового профессионального дохода на самом деле не предназначены для торговли.
Вот уже 20 лет я утверждаю, что люди должны серьезно думать об индексах для торговли ими. Другой пример – ВВП, валовой внутренний продукт. Он публикуется правительством, но он публикуется не для торговли им. Они делают изменения очень медленно – они могут сделать это через пять лет. Там можно было бы приложить большие усилия. Я также думаю, что мы, возможно, захотим развивать торговлю компонентами ВВП, поскольку разные компоненты означают разные вещи. Например, может быть рынок, основанный на потреблении.
А еще есть коммерческая недвижимость. Уже существует внебиржевая торговля производными финансовыми инструментами коммерческой недвижимости на основе индексов международного банка данных недвижимости International Property Databank. Есть и другие, кто работает над разработкой альтернативных индексов коммерческой недвижимости – индексы коммерческой недвижимости Costar Commercial Real Estate или индексы коммерческой недвижимости REIT, разработанные NAREIT и MIT Center for Real Estate, являются интересными примерами. Я не изучал их подробно, но могу представить, что они полезны, и их, возможно, еще можно улучшить.
Все, что имеет значение для людей, должно быть индексировано, должно торговаться. Если говорить о национальном экономическом благосостоянии, о чем-то, что учитывает экологические издержки, то у нас может быть контракт на социально ответственный ВВП, или что-то в этом роде.
Что вы считаете самыми значительными положительными или отрицательными изменениями в области индексации за последние 20 лет или около того?
Дело в том, что он развивается не так, как я надеялся. Например, мы запустили фьючерсы на цены на жилье, но они не взлетели. CBOE /Chicago Board Options Exchange, Чикагская биржа опционов — прим. переводчика/ также запустила контракт на недвижимость, а затем закрыла его. Они запустили фьючерсы на Индекс Потребительских Цен и закрыли их. У нас все еще есть индексные фонды на основе инфляции, поэтому фактически есть эффективный рынок для индекса потребительских цен, но не все рынки, о которых мы думали.
Мы наблюдали взлет ETFs за последние 20 лет, и это обнадеживает. Мы наблюдали взлет REITs, но мне бы хотелось, чтобы индексы REITs были в большей степени ориентированы на виды недвижимости и географические регионы, чтобы они могли служить целям хеджирования. Кажется, что индексы очень важны для возможностей хеджирования, но я думаю, что их следует разрабатывать гораздо больше.
О чем говорит коэффициент CAPE в эти дни?
Он был довольно высоким – он доходил до 26 – но нигде близко не подходил к рекордным максимумам. С другой стороны, рынок облигаций – это естественная альтернатива – и денежный рынок оба приносят очень низкую доходность. Они очень высоко оценены. Это не дает нам обычного сигнала для выхода. уходить с рынка прямо сейчас. Я немного обеспокоен волатильностью, которую мы видели недавно, но вам не следует чрезмерно реагировать на эти вещи.
История медленного роста мировой экономики, как указывает МВФ, просто недостаточно убедительна. В настоящий момент я не вижу в этом серьезного беспокойства.
Комментариев нет »
В любое время: